В интересные времена мы живем. Хотя климатическая катастрофа не радует. Сегодня много говорят о неконтролируемой миграции и о том, как с ней бороться. Тогда как то, что привычно называют «нелегальной» и «легальной» миграцией больше похоже на Великое переселение народов. И оно только началось. И уж точно не думает заканчиваться. На чтение вступления вы потратили примерно полминуты. За это время в мире стало на 12 вынужденных переселенцев больше. Когда вы закончите читать этот текст, их станет больше на сотню человек.
Великое переселение народов ВПН развернулось на территориях бывшей Римской империи в IV-VII в. н.э. Похолодание, демографический взрыв и злобные конкуренты погнали авар, славян, гуннов и другие народы в тёплые земли Рима. Он приходит в упадок, наступают «Тёмные века», где зарождается новый мир. И сегодня он снова, как когда-то Римская империя, столкнулся с переселением народов. Исторические аналогии вещь не точная, но как тут удержаться?
Переселения народов можно разделить на стихийные, самостоятельные, вызванные объективными факторами (тот же климат) и искусственные, обусловленные техникой власти. Достаточно почитать Ветхий Завет про злоключения израильтян или вспомнить, как Александр Македонский принудительно заселял Грецию жителями Азии, а греками – Азию. Или что-нибудь более известное – к примеру, сталинские репрессии по отношению к крымским татарам или чеченцам. Но то, что происходит сегодня отнюдь не инспирировано зловещей закулисой, а является частью долгого, захватывающего и неминуемого процесса.
По данным ООН в 2014 году в мире насчитывалось почти 60 миллионов беженцев-переселенцев. В 2015 – больше 65 миллионов. Каждый 113-й житель планеты Земля является беженцем, который ушёл или был изгнан со своей земли. Пока что большая часть беженцев, примерно 40 миллионов, перемещена внутри своей страны. Больше 21 миллиона находится в чужих странах. Ещё несколько миллионов человек ожидает решения о своём пребывании на чужбине. Это максимальные цифры за всю историю наблюдения.
Но это только беженцы. Мигрантов типологически выделяют в отдельную страту. В 2015 году на планете насчитывалось ни много ни мало 244 миллиона мигрантов. Если их объединить в одну страну, то она была бы пятой по численности в мире. Пройдёт ещё немного лет и республика кочевников обгонит население Индонезии. Каждый 30-й человек на планете – мигрант. С 2000 года число мигрантов увеличилось на 40%. Впечатляет, не правда ли? Какой-то новый номадизм. В 2015 году в Европу прибыло 1,3 миллиона беженцев-мигрантов (в данном случае, на наш взгляд, беженцев от мигрантов отделить сложно). Если пересчитывать на общую численность Евросоюза, то цифра получится невеликая, что-то меньше половины процента. Тем более, что примерно столько же беженцев Европа уже принимала в 1996 году при известных событиях в Югославии.
Но это ведь лишь за один год. А годов будет много. И народов много. Здесь, например, показательна пропаганда противников выхода Британии из ЕС. Она высмеивает паникёров, угрожающих Англии наплывом мигрантов: в 2015 году в стране остались больше 300 тысяч переселенцев, рассчитывающих на длительный срок проживания (всего приехало 600 тысяч, в т.ч. и из стран ЕС), что составляет всего-то 0,5% от численности населения. Разве стоит этого бояться? Всего-то 0,5%. Кто-то ассимилируется, кто-то из Болгарии и Румынии, кто-то учиться приехал, кто-то уедет. В общем, смешные цифры. Так-то оно так. Но представьте себе двадцать лет, срок не очень большой, за который, при сохранении существующих темпов переселения, каждым десятым британцем окажется мигрант или потомок мигрантов. Вот и набежала пеня по 0,5%. Пора рассчитываться. Что уж говорить, раз по данным 2014 года 13% граждан Британии уже были рождены за её пределами. Пройдёт двадцать лет и процентное соотношение может вырасти до 25%. То есть до каждого четвёртого. Поэтому небольшие, на самом деле, потоки переселенцев (в ЕС так-то больше 500 миллионов человек живёт) в сумме дают весьма впечатляющий кумулятивный эффект.
Великое переселение народов только начинается. И, не смотря на все заградительные меры и соглашения с Турцией, физически его остановить невозможно. Даже министр иностранных дел ФРГ Франк Вальтер Штайнмайер заявил, что, какие бы ограничительные меры не были приняты в Европе, это всё равно не остановит поток переселенцев. Человек ведь, не смотря на все старания футуристов, ещё не победил Солнце.
Кипрский институт и институт Макса Планка в 2016 году выпустили ошеломляющее данные, где указывалось, что при сохранении темпов загрязнения атмосферы, к середине столетия климат на Ближнем Востоке и в Северной Африке станет настолько жарким, что жить там будет очень затруднительно. Средняя температура летом в регионе достигнет 46°С. Если на рубеже тысячелетий, аномально жарко в регионе было в среднем 16 дней в году, то в середине XXI века испепеляюще жарко будет уже в течение 80 дней. Отсутствие питьевой воды, рост пустынь, сокращение сельхозугодий, огромные пылевые массы в воздухе инициируют великую волну переселения, чьи слабенькие отголоски только-только добрались до чужих берегов.
В указанном регионе живёт около 500 миллионов человек, часть из которых неминуемо придёт в движение. Даже известные события в Сирии начались, в том числе, из-за засухи. Великая засуха 2006-2010 годов поразила страны Плодородного полумесяца и стала одним из важнейших катализатором протеста против режима Башара Асада. Из-за засухи в Сирии более полутора миллионов человек совершили исход из сельских районов в города. Разумеется, там для них не оказалось ни достойной работы, ни достойного отношения. Вот в 2011 году массы люмпен-переселенцев и включились в сирийскую революцию, надеясь добиться лучшей жизни для себя и своих детей. А когда лучшая жизнь как-то не захотела образовываться, то они же ринулись за ней в благословенные земли Европы.
С климатом всё обстоит так же, как и с миграцией. Кажется, что от антропогенного фактора средняя температура увеличилась на жалкие 0,6-1°С (что-то вроде пресловутых «0,5% переселенцев»), но последствия от этого всё равно катастрофические. Особенно для пустынного региона. Жаркое, иссушающее Солнце вскоре погонит кочевников на новые земли. Никогда нельзя забывать о нашем безжалостном жёлтом карлике. Ведь Солнце всегда восходит на Востоке и заходит на Западе.
Вторая причина ВПН – это демография.
Учёные мужи, типа германского социолога Гуннара Хайнзона, пугают: миграционный потенциал стран, откуда в Европу следуют переселенцы, до 2050 года составит в совокупности около 950 миллионов человек. Цифра явно фантастическая, но даже если поделить её на десять, то всё равно выйдет около 100 миллионов человек. Хайнзон, хоть и озвучил свои цифры в поисках популярности, по-математически точен. Социолог утверждает, что для нормального функционирования общества необходимо, чтобы на 100 мужчин 40-44 лет приходилось хотя бы 80 мальчиков в возрасте 0-4 лет. В Германии это соотношение 100/50, а в Ираке 100/351, в Афганистане 100/403, в Сомали 100/364. Это три основные страны-поставщика беженцев в Германию. Ведь там, где высочайшая концентрация молодёжи при нехватке ресурсов, там войны, а где войны, там поток беженцев туда, где войн нет.
Но здесь есть свои нюансы. Во-первых, рождаемость на Земле постепенно снижается. В 1960-х гг. на одну женщину в среднем приходилось 5 рождений, тогда как в наше время около 2,5. За пятьдесят лет женщины в мире стали рожать в два раза реже. Во-вторых, постепенно снижается рождаемость в исламских странах. Причём быстрее, чем в целом по миру. Какую страну с мусульманским населением не возьми, но за полвека она показала сумасшедшее падение по кол-ву рождений на женщину – Оман, Тунис, Алжир, КСА, Марокко, ОАЭ. Исключение – экваториальная Африка. Простой пример: число рождений на одну женщину в Иране (1.85) лишь чуть-чуть выше, чем в России (около 1,8). А во Франции женщины рожает чаще, чем в Иране. Ту же Германию по-старинке пугают засильем турок, хотя в «турецких» провинциях коэффициент фертильности плавает от 1,6 до 2,0, тогда как в «курдских» провинциях он держится около 3,0. В сумме получается, что Турция уверенно растёт, а в реальности это курдов становится всё больше и больше.
Тем не менее, это не означает, что набившие оскомину сценарии колонизации Европы эфемерны. Рождаемость в исламских странах упала кардинально, но там пока ещё сохраняется мощный инерционный эффект. Тот же Иран, при числе рождений на одну женщину меньше уровня воспроизводства, прирастает в год примерно на миллион человек. Иран, Турция, Пакистан, Египет и т.п. идут по тому же самому пути, что и Европа. К середине века их ждёт аналогичное европейскому старение, снижение численности молодёжи и падение рождаемости. Но пока в теле этих стран заключено колоссальное количество молодёжи. А если углубиться в Африку южнее Сахары, то там бурлит такая же человеческая гуща, как и раньше. Поэтому популистские прогнозы Гуннара Хайнзона не выглядят такими уж нереальными. Более серьёзный учёный, профессор Арнон Софер из Хайфского университета, прямо говорит, что происходящее с миграцией – это только начало. В будущем в движение придут не сотни тысяч и миллионы, как сейчас, а десятки и сотни миллионов человек. И придут они не из скудеющего ближневосточного региона, а из Африки.
Потому что третья причина, обусловившая ВПН, не менее важна, чем изменения климата и демография. Это повсеместное крушение деревни и деревенского образа жизни, крушение той самой соседской общины, жёстко регламентирующей жизнь человека. Сегодня страны периферии переживают то, что Европа пережила в XVIII-начале ХХ веков, когда насильственно создавался рынок труда. Но Европа справилась с внутренними переселенцами. Сотни миллионов вчерашних крестьян были поглощены промышленным производством и стали горожанами. Особенно неугомонные были отправлены на завоевания колоний – чем не параллель с тем, что нынешние переселенцы тоже пытаются завоевать себе место под солнцем? Которое, как мы помним, с каждым годом печёт всё жарче. Там, где справиться с внутренней миграцией не смогли, случились Революции, как в России. Но в целом Европе и полу-Европе наплыв чужаков из внутренних территорий удалось окультурить.
Сегодня эти же процессы начали происходить в Африке южнее Сахары. Пока что Африка урбанизирована только на 30-35%, т.е. две трети населения живёт в деревне, что и обеспечивает гигантскую рождаемость континента. И вот эта масса, по сравнению с которой более развитые страны Ближнего Востока как-то не впечатляют, пришла в движение. Сегодня Африка демонстрирует самые высокие темпы урбанизации в мире. В год там прибавляется до двадцати миллионов горожан при общем населении (вычитая северную Африку) около 900 миллионов человек. Сколько, скажем, людей живёт в Киншасе? Больше десяти миллионов. Сколько в Лагосе? Одиннадцать с половиной миллионов. Да если даже спросить у человека, где находятся эти Киншаса и Лагос, то ведь не все ответят. А это только известные примеры урбанизации. А есть т.н. урбанизация ложная. Бескрайние километры свалок-трущоб, где живут миллионы людей, чуждые любой статистике. Есть, к примеру, такая страна Кения. В Кении есть столица Найроби. А рядом с Найроби есть пригород Кибера. Это крупнейшие трущобы Африки. Сколько там живёт – никому до сих пор не ясно. В Найроби около трёх миллионов. В Кибере – где-то от 1 до 2,5 миллионов. Страшно представить, что там может происходить. И Африка сегодня активно застраивается городами-трущобами, где живут миллионы людей, у которых есть только одна мечта – поскорее отсюда убраться.
Фундаментальная проблема в том, что на планете Земля физически не хватит ресурсов, чтобы обеспечить занятность сотен миллионов человек, которые выходят из общин. Европа-то с трудом справилась со своими переселенцами, так тут нахлынул новый поток, ещё более напористый и широкий. Не хватит ни ёмкости рынка труда и потребления, ни воды, ни энергии, ни производственных мощностей, чтобы занять переселенцев тем, что могло бы обеспечить им достойную жизнь. Вот они и бегут. В «Боко Харам», в христианские и исламистские армии, режущие друг друга и правительство. А ещё они бегут в Европу. И это отнюдь не изнеможенные караваны обессиленных женщин. Половина всех переселенцев младше 18 лет. Половина в возрасте от 18 до 59. Большинство – мужчины. Это, как раз таки, витальность. Жуткое желание жить и бороться. Жажда выцарапать смуглую утопию в Швеции и Испании.
Солнце жарит сильнее, пересыхают реки и истощаются ресурсы. Общество насыщено безработной молодёжью. В поисках работы она бредёт в город, а там трущобы, беззаконие, коррупция, преступность, нищета. Вдобавок государственная власть на территориях Ливии, Йемена, Сомали, Конго, Сирии, Ирака и т.п. дезинтегрирована, а социальные лифты если и работают, то возят представителей избранного племени или конфессии. А народа всё больше. Города переполнены. Работы по-прежнему нет. Тут либо схватиться за оружие, умножая существующий хаос, либо побыстрее свалить. А куда сваливать? Глупо бежать из Судана в Чад. Из Судана надо бежать в Германию.
А в Германии что? А в Германии обсуждают соглашение с Турцией, закрытие границы в Греции и ещё что-то такое же важное. Распределяют квоты, а порой клянут мультикультурализм, который всему причина. Да нет же – от Великого переселения не отгородиться. Человека, который хочет жрать, не сдержать визами. Вспоминается случай, когда венгерская журналистка Петра Ласло поставила подножку мигранту с ребёнком. Жест, на самом деле, говорящий. На горизонте наметилось грандиозное по своим масштабам историческое событие, когда в течение ХХI века сотни миллионов человек совершат исход в города, как это когда-то сделали европейцы, а им пытаются помешать с помощью обыкновенной подножки.
Немножко стыдно так реагировать, когда в твоё окошко вдруг постучалась история. Лучше уж, как в старые добрые времена, выйти на Каталаунские поля. Как там пелось в эпоху прошлого великого переселения?
«Мы помним всё – парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады...
Мы любим плоть – и вкус ее, и цвет,
И душный, смертный плоти запах...
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжелых, нежных наших лапах?».
#ПК_статья
